доза королевского ангста, предупреждаю.

Не было ему покоя и в Имладрисе.
И хотя другие из его отряда явно вздохнули с облегчением, считая, что вся затея с пребыванием у эльфийского владыки Элронда хорошая и можно расслабиться, то Торин не знал, куда себя деть.
Он не привык к тому, что можно просто сидеть на одном месте и бездействовать. Всегда было чем заняться – отправить тех смотреть за лагерем, этих за растопкой для костра, а эти занимаются едой. И он всегда за всеми смотрит, присматривает, следит и оберегает – потому что он сам затеял этот поход и ему за всех отвечать. Но тут… тут они в безопасности, тут эльфы, множество эльфов, которые явно не настроены уж очень агрессивно, но… 
- Не надо было останавливаться, - самому себе высказав эту мысль, будто она хоть как-то решит ситуацию, что сложилась сейчас, Торин вновь принялся ходить, мерять шагами каменный пол и смотреть вдаль – там, за деревьями, до которых рукой подать, восходила луна, еще несмело и неспешно, но было видно – полная.
Ступить бы на траву, пройтись по ней, дотронуться до деревьев… хотя нет. Дотронуться до теплого камня своего царства, почувствовать то самое ощущение… ты дома. Не в Синих Горах, не у эльфов в гостях, а у себя, в своем родном Эреборе. И все хорошо, все спокойно, все живы и Смога никогда и не было в их краях. А где-то там, внизу – люди, их город. Ни криков, ни стонов боли от обожженных конечностей, которые долго еще будут преследовать Торина. Как и вид огромной лапы, что разметала, будто ребенок с драгоценностями игрался, его воинов в разные углы коридора.
Мысли все метались и метались – от одного события к другому. Он вспоминал, как вел свой безутешный народ дальше – от горы куда угодно, лишь бы дракон не тронул их. Не тронул ни отца, ни деда, ни брата, ни сестру. Никто больше не должен был умереть, никто. Он видел погребальные костры перед Морией, слышал погребальное пение. Ни единый голос ни дрогнул, хотя и хоронили близких себе гномов: братьев, отцов, сыновей, друзей. Только Торин молча смотрел, как огонь поглощает брата. Вот скрылись светлые волосы, вот огонь закрыл его лицо. Трудно и ужасно, когда ты старший – и ты смотришь, как младший уходит к Махалу. Вместе с дедом. И ты один – ведь и отца-то не видно, хотя его не нашли. Чувствуешь себя покинутым, хотя тебя ждет дома сестра. Но как вернуться, когда не отвоевал? Как ступить на ту же дорогу, повернуться и уйти, бросая позади себя древнее королевство? Как повести тех, кто еще жив, помочь тем, кто лишился конечностей в битве? Торин не знал таких слов. Он стоял и смотрел, слушал и вникал в слова песни, зная, что воины в это вкладывает всю душу, все свое существо, всю боль и отчаянье, прощаясь.
Где-то прозвучал смех и Торин очнулся. Как и всегда, его племянники вели себя громче всех, за что могли бы и получить от старших, ведь надо быть осторожными у эльфов. Но тут и Бофур затянул песню, подыгрывая себе на кларнете. Король краем губ усмехнулся: вот уж кто действительно умеет найти в каждой ситуации что-то положительное.