[Just... play!]

Информация о пользователе

Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.


Вы здесь » [Just... play!] » Blackburn: God Bless You » [I Bet My Life]


[I Bet My Life]

Сообщений 1 страница 4 из 4

1

I Bet My Life
Imagine Dragons — I Bet My Life
http://s7.uploads.ru/pTs0J.png
http://funkyimg.com/i/2z7qB.gif

♦ дата, погода и место действия:
28 апреля 2016, вечер

♦ действующие лица:
Gabriel Wintory Weyekin,  Stefan Meyer

...

0

2

Дверь.
Вроде бы знакомая, но явно не домашняя, не та, чту он с детства помнил. Но определенно знакомая. И ощущение, что за ней, — нет, ну точно, — находился Стеф. И если так оно и было (даже если память дала сбой, то ощущения от присутствия парабатай работали и в более плохих состояниях, особенно после пьянок), то, значит, надо в нее постучать. Или открыть. Но открывать определенно лень, ведь это надо пошариться по карманам, поискать ключи, вспомнить, какой ключ от чего, а ведь, судя по звону, связка состояла не менее, чем из двух… а два — это уже варианты. На которые не было ни сил, ни желаний.
— Сте-е-е-е-еф, - Габриэль низко забасил, постукивая по двери кулаком, столь нежно, что даже молоток, забивающий гвоздь, расплакался. Но особенно сильно церковник не беспокоился. В голове было мутно и как-то напряженно. Не так, как от пьянок. Он помнил явственно, что вчера отключился и получил по буйной, молодой головушке бутылкой, да и сегодняшнее утро и встречу с милой блондинкой в больнице тоже отчетливо представлял. А дальше? Блаженная, незамутненная пустота с каким-то еще непонятным чувством. Но анализировать больно. Честно говоря, даже свет фонарей — больно. Все больно. Но рядом со Стефом — нет. Стеф успокаивал, давал тепло и чувство защищенности.
А еще он открыл дверь, впуская несчастного Винтерса в дом, дознаваясь, что сказал доктор и что им теперь делать. Габриэль лишь отмахнулся и пошел на кухню, проводить детальный осмотр волшебного ящика, в народе называемого холодильником. В волшебном ящике, увы, оказались совершенно несъедобные вещи. У них, истинных холостяков, в холодильнике обычно либо пусто, либо несъедобно. При чем первое означало, что выпивка есть, а закусона нет, а второе — что у них завелась девушка. И если с первым можно было совладать, например, заказать пиццу, то второе выводилось страшнее, громче и драматичнее.
— Стеф, у тебя что, кто-то есть? — понизив голос до театрального шепота и не обращая внимания, что лет так с четырнадцати этот шепот разносился пуще девичьего крика в пустом коридоре, Винтерс поглядел на Мейера, а затем перевел взгляд на, — о, ужас, — полный холодильник всяких… овощей. Нет, он любил всяческие овощи, но, черт подери, они обычно их покупали крайне редко и быстрее можно было найти вчерашнюю пиццу или еще какую дрянь, чем их — в волшебном ящике. Определенно девушка завелась. И если он сегодня пришел сам, а не в компании, то это не его ошибка. А Стефова. Все печально. Просто дело дрянь.
Не став вслушиваться в объяснения Стефана, а уже нарисовав себе идеальную чистоту, полный холодильник правильного питания, никаких громких тусовок, и, что самое ужасное, — потери такого классного собутыльника, другана и просто бро Стефана Мейера, Вейекин прошествовал к общему дивану, который они делили по вечерам, каждый уткнувшись в свой ноут, и навернулся в его объятия.
— Нет, ты прикинь. Обменял нас с тобой, лучших друганов, бро по крови и духу! На де-вуш-ку! — Винтерс бубнел в подушку, не зная как справиться со столь ужасной правдой.
Изначально он хотел рассказать о том, что, кажется, его память сыграла злую шутку с ним и лишь благодаря их связи Габриэль понял, что оказался дома. Затем думал пригласить Стефа сходить с ним в кино, ведь они так давно не раздражали окружающих своими иностранными комментариями и тихими (читай: громкими) смешками невпопад. А тут… девушка.
В явно поврежденном  (при чем не алкоголем, ведь от того у Габриэля таких глюков не было) мозгу не пронеслось и тени мысли о том, что пока главная проблема столь драматичных событий не появилась. А ведь на тот шум, что сотворил с бедной дверью Вейекин, прибежал бы даже мертвый, только бы церковник замолк. Затем в голову пришла шальная мысль — а может все же послушать парабатая? Вдруг тут объясниться — даже овощи в холодильнике могли быть рациональным решением сделать всего лишь салат, а не попыткой захватить их британское холостяцкое логово вражескими силами с прекрасными формами, манящим голосом и стервозным, деспотичным характером.
— Что скажешь в свое оправдание? — Габ повернул лицо в сторону Стефа и воззрился на него снизу вверх, но с таким вызовом, будто не он ведет себя столь отвратительно по-ребячески.

В доме стояла тишина, казавшаяся на данный момент несколько непривычной для слуха. Стефан откровенно скучал, в невозможности найти себе более или менее приличное занятие, способное отвлечь от не самых приятных мыслей, увеличивающихся в геометрической прогрессии по мере того, как время на часах медленно, но верно угрожающе ползло к восьми часам. Все мысли так или иначе сейчас были связаны с парабатаем, отправившегося сегодня к доктору, дабы быть осмотренным на предмет наличия закрытой черепно-мозговой травмы. Или отсутствия «банального» сотрясения головного мозга. На этот случай было сказано несколько шуток разной степени бородатости вроде той: «чему там, собственно, трястись?». Но кто его знает. Не хотелось бы, чтобы такая дурость, как выпущенная в качестве метательного снаряда пустая бутылка, вывела из строя Габриеля на пару недель, и это как минимум. Удары по голове с потерей сознания, так или иначе, сказываются на организме в целом. И как бы не хорохорился его парабатай, показывая всем своим видом, что для него это практически пустяк, что после такой травмы можно еще и поработать, Стефан твердо решил настоять на том, чтобы болезный отправился на прием к доктору, а не строил из себя законченного трудоголика.
«И где только его черти носят?» — по собственным ощущениям вроде бы ничего дурного не случилось. Иначе он бы стопроцентно почувствовал, хоть и временами Стефану казалось, что что-то не так. Как будто связь между ними становилась чуточку слабее. Или, возможно, это он просто себе накрутил, беспокоясь за своего  лучшего друга. Мелькнула мысль, что неплохо было поехать с ним, а не отправлять одного. Но, во-первых, Габи уже давно не маленький мальчик, и во-вторых, вряд ли бы он оценил тот факт, что с ним носятся, как курица с яйцом. Потому же принципу и не стал названивать ему на мобильный телефон. Пока вроде все спокойно, зачем надоедать? Но с каждой минутой, когда стрелки неумолимо двигались дальше, мысли Стефа неумолимо двигались в сторону того, чтобы позвонить своему парабатаю. Узнать, где вообще застрял?
— Сте-е-е-е-еф, — раздался, как гром небесный, сопровождаемый не менее громким стуком в дверь. И это еще мягко сказано. Мейер вздрогнул. Это что еще за номер? Присутствие Габриеля на физическом уровне он уже ощутил. И как-то стало спокойней, что ли. Как это обычно и бывает. Ненамного. Но все-таки. Поднявшись со своего дивана, на котором залипал  в ноутбуке пару часов, Стефан пошел открывать дверь. Была бы ночь, соседи точно вызывали полицию. Но и лишнего внимания не хотелось к себе привлекать. Мало что кто подумают. Заселились рядом какие-нибудь наркодиллеры или что-то около того.
— Ну что там? Что сказал доктор? — эти вопросы вместо тысячи слов. Это понятно, что пациент, скорей жив, чем мертв, раз сам добрался на своих двоих до дома. Но хотелось бы определенности по этой теме. — Габриель!
Стефан возмущенно воскликнул, только потому, что его вопросы проигнорировали. Вот что за дела? Зато прошел прямиком на кухню, открыв холодильник. Нет, чтобы сказать о том, что ему сообщили на приеме у врача. Может не так уж все и плохо?
Церковник прошел следом, услышав просто бесподобный вопрос.
— Нет, с чего ты взял? — выглядело со стороны это достаточно комично, но для Стефана это выглядело несколько странным. Потому как проследить за логической цепочкой умозаключений своего парабатая сейчас было затруднительно. Или  это такие последствия травмы головы? Так сказать, система внутри головы дала сбой. — Ну, правда, с чего?
Стефан и сам попытался заглянуть в холодильник, собираясь обнаружить там нечто типично женское. Фруктовые йогурты с нулевой процентной жирностью или какие-нибудь там фитнесс-хлопья для похудения. Да что угодно. Но все было как обычно. Разве что процент овощей в холодильнике заметно повысился, в виду того, что Мейер решил, что пора с вредной еды переходить на более здоровую пищу. И в сегодняшнем походе в супермаркет просто взял больше этих полезных продуктов. А то с таким темпом, несмотря на все их бесконечные тренировки, лишние сантиметры на талии будут расти и расти.
А вообще, парабатай сейчас напоминал ревнивую жену (или мужа?), вернувшуюся домой из командировки. Это если абстрагироваться.
— С тобой все хорошо? — Стефан не отступал, авось еще чего выкинет травмированный лучший друг. Раз уже пошли в ход подобные умозаключения. И вовремя подоспел, успев его перехватить и усадить на диван. Хорошо, что хоть ноут был убран предварительно, а то бы повидавший практически на свете компьютер, не дожил до своего почетного пятилетия. — Так. — Все эти увещевания со стороны Габриеля совсем ему не нравились. А он даже не был пьян! Запаха алкоголя совсем не ощущалось. И вот что с таким делать? — Я не знаю, что ты себе придумал, но никакую девушку я не заводил. Серьезно. Ты где-то видишь женскую одежду? Или еще чего?
По ощущениям — Стеф оправдывается. Причем было бы за что. Даже если бы и появилась девушка, ну и что тут такого? В конце концов, все взрослые люди. Но этот взгляд просто сбивал с толку. Да так, что еще немного и церковник бы точно признался в том, что пока еще ничего кроме флирта с одной другой девицей у него в этом городе не было.
— Вот теперь ты доволен? А теперь расскажи, что там доктор сказал, — попытался переключиться на более важную тему.

В голове была такая блаженная пустота и туман, в которой так уютно было пребывать. Слова Стефана, какими бы они ни были, звучали лишь приятной музыкой, да и только, не складываясь в смысл, который тот хотел донести. Какими-то сторонними чувствами, конечно, он ощущал, что парабатай интересовался его состоянием, но вот это блаженное ощущение, когда ничего не имело значение, кроме картинки, приятного звука, тепла и мягкости дивана… На короткое мгновение Габриэль почувствовал чистое, незамутненное счастье с примесью беспокойства. Но последнее было отзвуком Мейеровских мыслей, которые, в обычном состоянии, Винтерс спокойно «фильтровал», чтобы сильно в них не утопать.
Затем включилось понимание слов и до него донеслись и фразы, и их смысл, таким быстрым потоком, словно «заглючила» аудиодорожка в плеере, а картинка воспроизводилась с нормальной скоростью, и чтобы компенсировать все, звук был быстрее, чем изображение. Таким нестройным, очень быстрым, почти скороговоркой он и услышал Стефа.
— Я не знаю, что ты себе придумал, но никакую девушку я не заводил. Серьезно. Ты где-то видишь женскую одежду? Или еще чего? Вот теперь ты доволен? А теперь расскажи, что там доктор сказал.
— А? – глупо похлопав глазами, Винтерс воззрился с другим выражением лица на своего парабатая, словно переключившись с обиды на такую угрозу, как девушка, на его непосредственные вопросы и объяснения.
— Аааа! – до Габа спустя пару секунд дошло и он не дал даже попробовать повторить всю эту пламенную речь, — Даааа, доволен, - Винтерс словно расцвел, улыбаясь лучезарной улыбкой мальчишки, которому только что пообещали показать все прелести другого, красивого по его мнению, тела.
— Доктор сказал, что надо пару дней отлежаться и он может дать больничный, но я отказался. Голова не болит, только вот, кажется, провалы в памяти. Я не помню, когда я закончил в больнице всю суматоху и где я был в промежутке между больницей и домом, - чистосердечно признался Габриэль, устраиваясь уже сидя на диване и рассматривая Стефана. Вдруг в голову пришла шальная мысль, что это отличный момент для целительных обнимашек, полумифическое создание, которое приносило спокойствие и умиротворение не хуже, чем появление парабатая на горизонте после долгой (и короткой) разлуки.
— Сте-е-е-еф, я хочу обнима-а-ашек! – притянув к себе своего друга за бедра и сцапав его в объятия, Габ прижался ухом к животу Стефана. Конечно, они и до этого обнимались, достаточно редко, чтобы окончательно не прослыть «главными пидорасами Церкви», да и они были скорее адекватной попыткой поддержать или поздороваться после длительных заданий, когда они могли по нескольку дней пропадать из поля зрения друг друга. Но целительные обнимашки… о-о-о, они были чем-то иным. Но все это пронеслось со скоростью сверхновой в поврежденном мозгу Габриэля и оставили лишь одно «хочу его обнять сию же минуту».
Стефан был теплый, прекраснотелый и живой. Под ухом что-то то и дело ворчало и бурлило, по-видимому, тот недавно поел. Где-то эхом отзывалось сердце (Габриэля? Стефана?), спокойно так, умиротворяюще. Винтерс потерся щетинистой щекой о футболку и вообще обнаглел, уткнувшись теперь носом в мышцы под теплой, вкусно пахнущей чем-то родным кожей и скрывавшей все это великолепие футболкой. Да, он признавал себе давно, что Стефана он по-своему любил. Это было не сродни любви, о которой говорят в книгах, когда рассказывают о рыцарях и их возлюбленных. И не любовь к брату или близкому другу. Это что-то более глубинное, подогреваемое более «мирскими» эмоциями. Мейер был прекрасен во всем, особенно со своей бородой, длинными, пушистыми ресницами, сильными руками, почти девичьей талией и трогательными пальцами на ладонях, которые почему-то напоминали женские, такие длинные и аккуратные. И все это было его, Габриэля Винтори Вейекина, и вот оно — в руках.
— Стеф, я соскучился, — честно признался Винтерс, пробубнев это в живот парабатаю. Наверное, это было странное чувство, от которого он уже давно, лет так двадцать, отвык. Отсутствие в голове каких-либо воспоминаний или присутствия парабатая. Это было привычно до того, как они вывели те самые руны, что связали их навеки. И не было ни единой клятвы, какую бы произносили во все века, что сильнее действовала, чем эти знаки, которые так приятно ощущались, когда парабатай рядом. И вот та пустота, что присутствовала в поврежденном мозгу Вейекина, была чем-то пугающим. Не такой болезненной, словно со Стефаном что-то произошло, нет. Просто его отсутствие пугало, а теперь, когда он был так близко, эхо этих ощущений накатывало и несколько смущало церковника.

Отредактировано shocks (2018-01-11 00:28:17)

0

3

Стефан нахмурился. Состояние лучшего друга оставляло желать лучшего. На первый взгляд, он выглядел достаточно адекватно. Не натыкался на предметы, не собирал собой все дверные косяки. Выглядел даже очень бодренько, практически как всегда. Но это только на первый взгляд. Все-таки было что-то в состоянии парабатая, что вызывало сомнения, и даже опасения относительно его самочувствия. Габриэль постоянно на несколько секунд будто отключался, словно уходя в мир своих  мыслей. Жаль, что к умению чувствовать друг друга на расстоянии не добавилось умение читать мысли. Хотя бы в экстренных ситуациях, когда нужна быстрая реакция или невозможно сказать что-то вслух. Или вот как сейчас. Забраться бы к нему в голову, да выяснить все подробности похождения лучшего друга в медицинскую организацию. Особенно, после всех этих внезапных претензий вообще не имеющих под собой никакой почвы.
— Хей!— легко щелкнул пальцами перед носом другого церковника Стефан. Кажется, совсем все плохо. Габриэль совсем «завис». И почему только тот доктор его отпустил? Возможно, посчитал, что не все так уж и плохо. А по возвращению состояние ухудшилось. Но это все домыслы самого Стефа, сильно беспокоящегося за своего друга. — Да неужели?
А дальше от него пошла информация, от которой церковник нахмурился еще сильней. И что с ним таким делать? Первое, что не понравилось, так это то, что этот дурень отказался от больничного листа. Тем самым, явно собираясь на следующий день на работу в свою смену. Даже не собираясь отлежаться после достаточно неприятной травмы. Это кажется, что удар по голове бутылкой сущий пустяк. Да  подумаешь еще и потерял сознание. Но последствия. Последствия потом бывают разной степени плачевности. Вот как сейчас. Это, что вторым пунктом шло по событиям, о которых меньше всего хотелось сейчас услышать. Провалы в памяти. Мелькнула мысль о том, что неплохо привязать парабатая к кровати, как это делают во многих психиатрических клиниках, чтобы удержать больного на месте. А как иначе?
— Так, значит, ты отказался от больничного из-за работы, что ли? — Стефан приподнял бровь, пытаясь уловить в друге хоть какие-то остатки здравомыслия. Какой там. Выражение на  его лице  само за себя говорило. С какой-то детской беспечностью Габриэль сообщил о своем болезненном состоянии. Мейер призадумался. Допустим, чисто теоретически, даже если  отправить этого болезного завтра на работу, не факт, что в баре не случится каких-то чрезвычайных происшествий. Да и не факт, что Габи не накроет и тот не свернет куда-нибудь не туда. — Мне что тебя скрутить и привязать к  кровати, чтобы ты дома остался? И не строил из себя работника года, м?
И что с таким вот только делать? Просто непрошибаемый. И такое было уже не раз. Но голова это серьезней, чем раны от когтей нежити, хоть и были они достаточно глубокими и болезненными. Это еще черт с ним. Стефан и сам отказывался от подобного «отдыха», считая, что на нем и так заживет все как на собаке.
— Габриэль, ты как маленький ребенок, — именно так и выглядел сейчас его парабатай. Тянущий гласные и требующий к себе внимание. Еще только для полного счастья губы не надувает. Церковник улыбнулся, но  и сам не был против такого выражения человеческих эмоций. В конце концов, ничего такого в этом не было. И обнимались они и правда достаточно редко. Стефан положил руки на плечи к другу. Однако тут же смутился, тихо хмыкнув. На действия Габриэля начало внезапным образом реагировать его собственное тело. И если бы на его месте сейчас была девушка…Но это же лучший друг, практически брат!  Нет, даже больше, чем брат. Не вовремя, очень даже. Стефан не знал, как реагировать, подобное было совсем в новинку для него. Пока еще до откровенной физиологии не дошло, но чувственные переживания начали уже зарождаться в глубине. И не сказать, что это был неприятно. Наоборот. Пытаясь отвлечься от подобных мыслей, Мейер сам не заметил, как провел рукой вверх по шее, механически запустив пальцы в волосы своего лучше друга, ощутив достаточно большую шишку. Именно сюда и прилетела бутылка. Стефан вздохнул.
— Я тоже скучал. И переживал за тебя, — признался, мягко выпутавшись из объятий своего парабатая. Но только для того чтобы сесть с ним рядом. — Послушай, Габриэль. — Церковник чуть развернулся в сторону друга, чтобы удобней было смотреть ему в глаза. — Я, конечно, понимаю, что нам еще за дом платить и все такое. Но давай ты никуда не пойдешь. Хотя бы дня три. Хорошо?
В глазах у Стефана явно плескалась тревога. Ах, да еще где-то на задворках сознания он явно был смущен собственной реакцией организма на близость своего друга. Хотя с чего бы? Никогда подобное не было замечено за ним. Да и предпочитал Стеф всегда девушек. И никогда — парней.

0

4

You are the one for me
I am the man for you
You were made for me
You're my ecstasy

Будь Стефан экстрасенсом и выполнил свое страстное желание влезть в голову своего парабатая… о, чтобы он там только не увидел! Это только сначала казалось, что с таким выражением лица у Габа в голове бьет в тарелки известная мартышка. А в реальности картинки сменяли друг друга под Радио Га Га Квинов, так живенько и забавно, что только искренняя любовь к Стефану возвращала Вейекина, заставляя того реагировать на своего друга.
- Да, отказался. А что толку сидеть дома и гнить тут? Ты же знаешь, что я либо пойду тусить по улицам и пабам, находя приключения, или буду работать. Что выгоднее лично мне. И не надо меня связывать… ну только если это твой фетиш, - Габ пожал плечами, нахально ухмыльнувшись. И пускай, что улыбался он прессу Стефа, все равно по голосу ведь услышит. Хотя их привычка подначивать  друг друга никогда не касалась темы секса и их предпочтений в постели. В этом плане они словно приняли негласный пакт о ненападении, потому что Стеф был заядлым гетеро, а Габ в их паре отрывался, как только мог, всячески попрекая все каноны и заповеди Церкви.
Тем временем ладонь Мейера провела по шее и Габриэль чуть наклонил голову, утыкаясь лбом в ткань футболки, подставляя загривок и затылок, раскрываясь и ослабляя сильные, покатые плечи, поглаживая кончиками пальцев по бедрам и вслушиваясь в слова и дыхание своего парабатая. Тут что-то дернуло по их общим ощущениям, привнося в общую какофонию беспокойства друг за друга, покоя и просто незамутненного ощущения дружбы и привычной партнерской нежности. Странное ощущение стеснения, смущения, доселе обоим не особо знакомое. Уж точно не Габово это ощущение, ему это уже давненько было не свойственно.  Примерно с того момента, как он в подростковом возрасте вытянулся и схуд на добрых пару десятков килограмм. А значит, это Стефановы переживания. Неужто смутился своей реакции на объятия? Oh come on…
Чуть поворчав, что объятия закончились, Габ, тем не менее, выпустил своего друга из объятий и откинулся на спинку дивана, запрокидывая голову и удобно ее устраиваясь затылком на диване. Боже, это было бы идеально, если бы Стеф еще не жужжал на счет выходных.
- Нет, я пойду работать. Если будет голова сильно донимать, то выпью обезбол. Ну come on, Стеф, я ж хожу на своих двоих, ни на кого не нападаю с пеной у рта, веду себя адекватно, ну хорошо, не более неадекватно, чем обычно. Чего мне отлеживаться в постели?  Ты можешь за мной сегодня поухаживать и тогда я точно выживу, - Вейекин чуть скосил глазом на своего парабатая, довольно улыбаясь и даже не собираясь двигаться с дивана. Нет, так-то он только за поваляться в постельке, никуда не ходить, даже вырубить телефон к чертям и зависнуть с ноутбуком или книжечкой, но, честное слово, у него не получалось так. То ли шило в пятой точке мешало, то ли просто он всегда оказывался кому-то нужным: то их командиру, то боссу на работе, то сменщику, у которого семь пятниц на неделе и вечно надо с кем-то потусить и «ну выйди, пожалуйста, за меня, а я тебе потом…» и далее шло перечисление, чем он может отплатить – от знакомства со знойной саксонкой до бутылки исключительно хорошего скотча от его знакомого. Короче, некогда было отлеживаться Габу и уж тем более он не собирался перекладывать свои смены на Стефана, которому хватало и без того дел, чтобы он прикрывал своего парабатая на работе.
- Да и к тому же, кто пойдет вместо меня? Остальные ребята заняты либо ранними сменами, либо своими делами, а ты не можешь без выходных протусить на работке, словно трудоголик. Ты же помнишь, что трудоголизм у меня? Не лишай меня единственной позитивной черты характера! – Габ вздохнул и подобрал ноги под себя, устраиваясь удобнее. Вообще-то он хотел завалиться на бок и устроить многострадающую голову на колени к Мейеру, чтобы тот продолжил поглаживать и успокаивать ноющий затылок, который, пускай, что и казался непробиваемым, на деле оказался достаточно слабым, что аж Вейекина выключило и теперь вот, где они оказались.

0


Вы здесь » [Just... play!] » Blackburn: God Bless You » [I Bet My Life]