За свою относительно недолгую жизнь (по меркам магов, вампиров и прочих богомерзких) Габриэль понял одно: он ненавидел лицемеров. Да, Церковь была не подарком, да и сахарочком к чаю ее назвать можно было с трудом. Зато и результаты она показывала дельные. А вот это вот все… Габриэль вздохнул и дернул поврежденным в недавней стычке плечом. Нет, серьезно? Стражи, конечно, не казались ему шайкой оболтусов, которым выдали мечи и орала, простите, щиты, но не сказали, какой стороной пользоваться. Но вся ситуация была столь говорящей, что церковник лишь только и мог, что вздыхать и сурово хмурить брови. И постоянно повторять вопрос «нет, серьезно?». Кажется, это была крайняя степень негодования у Вейекина. Дальше — только гнев и трощение предметов и чужих голов, подвернувшихся под сильную руку.
— Знаешь, я никогда не был фанатом нашей Церкви, но это уже явно ни в какие ворота. Мало того, что мы им помогаем, так они еще и против нас собираются выступать, задницей чую! – возмущался тихо своему парабатаю Винтерс, жестикулируя наравне с итальянцами, у которых он и набрался этой привычки. Помимо прочего, наиболее заметного и лежащего на поверхности, были и глубинные переживания и негодования. Например, какого ужаленного беса они едут на встречу с Мерлином и мэром? Они все еще пребывали под командованием Сола, но у того были какие-то дела, в которые он, конечно же, не счел важным  посвятить своих подчиненных. Габриэль сам слабо представлял себе, что же такого могло случиться важного у капитана. Завесу он явно не пошел вручную штопать, захватив в руки цыганскую иглу и комок шерстяных нитей. Самые массовые бои они со Стефаном вдвоем пережили и своего капитана там тоже не особо заметили, перехватывая управление над более молодыми и неопытными (да и над «ветеранами» тоже) контроль, исполняя обязанности командира. По сути, они уже запросто могли бы запросить разрешение на создание либо собственного отряда, либо получение рыцарского звания. Но пока были занятия поважнее, чем устраивать козни против командира Мортума, да и тому, кажется, было глубоко плевать на все, что происходило внутри отряда, покуда последний работал, как часы, и исправно выполнял приказы.
В общем, ситуация с Солом была вишенкой на тортике негодования Габриэля. Тот был, мягко говоря, взволнован, при чем не столь самой ситуацией в Блэкберне, сколь… всему, что сейчас на них свалилось. Нервное переутомление, эмоциональное и физическое истощение за последние пару дней наваливались с новой силой и только неизведанные глубины его терпения позволяли не психовать и крушить все в округе. О да, это бы помогло его рыцарскому званию, ага-ага.
Встреча с Мерлином прошла напряженно. Сам Габриэль, наверное, едва ли не излучал слово «выскочка» всем своим естеством. Вообще-то он к магам относился почти нейтрально, если те не были совсем уж неадекватными. Конечно, все варьировалось от случая к случаю, но в его шкале «позитив-нейтрально-негатив» медиумы были в позитиве, ведьмы и колдуны в нейтрале (со сдвигом то к одной стороне, то к другой), а прочие «богомерзкие» — в негатив однозначно. От них было больше вреда, чем пользы. Но пока правила не были нарушены, а законы не преступались — можно было просто за ними приглядывать. В общем, штатный маг Круглого стола, а теперь и Ордена креста вызывал у церковника какое-то смутное ощущение пренебрежения и брезгливости. В прошлый раз он еще как-то оценивал мага, но теперь же Говард был для него чем-то не очень обязательным. Но в случае со встречей с мэром города Кохран был необходим, ведь он был «местным», примелькавшимся и мог поспособствовать. Сам Вейекин еще слабо представлял, что скажет властям города. Мальчишеское желание «во всем виноват он и те, с кем он игрался в добро с богомерзкими!» было отметено сразу же. Стражи помогали точно так же разгребать все то, что вывалилось из-за Завесы, словно из пинаты конфеты. Ладно, можно прикрыть глаза на то, что они сами своим попустительством допустили это все. В дальнейшем церковники разберутся с местными законами и покажут, как рулить в этом городе.
Дальнейшие планы были на то, чтобы понять, как властям города сдерживать ту информационную бурю, которая могла бы разразиться в СМИ. Конечно, город полон слухов и домыслов и всякие желтые газетенки вовсю пользуются этим, подогревая интерес к столь животрепещущей теме. Конечно, каждый выживает по своему и каждому надо себя и своих близких накормить, напоить, одеть и обуть. Но сам Габриэль не особо любил газеты и журналы, предпочитая книги, поэтому он бы вынес предложение на обсуждение и эту тему — настучать по головам СМИ. Конечно, законы Великобритании, на которые те бы сослались, запрещают таковое вмешательство. Но над этим в любом случае надо было подумать.
Второе, что сам Габриэль хотел бы обсудить, — это комендантский час. Обычно богомерзкие крайне сильно боготворят ночное время суток. И это было бы крайне удобно, чтобы обычные, не связанные с сумеречным миром, люди были заперты в своих домах и не мешались под ногами.
И последнее — это сигнал, по которому все жители должны были уйти по своим домам, если вдруг в дневное время суток случался казус. Закрыть окна и двери, найти самое безопасное место в жилище и не высовываться. Мы вам сообщим, когда можно выйти, ага.
— Что ж, я полагал, это будет господин Сол или кто-то другой старше званием. Не сочтите за грубость.
— Господин Сол занят. Но вы можете оставить ему голосовое сообщение на телефоне и он обязательно вам сообщит, — колко ответил Габ, все-таки сочтя это за грубость. Нет, ну вообще офигели эти богомерзкие! Получает жалование, пригрелся у стола и еще подавай ему рыцаря? Сам на волоске держится за свое звание Мерлина, но кривит душой. Одним словом: не-го-дяй и редиска.
Такси казалось каким-то недоразумением. В голове у Габриэля с момента ожесточенных схваток щелкнул тумблер и он пребывал в состоянии «война, не кантовать», а потом желтенькое, веселенькое такси вызывало почему-то когнитивный диссонанс. А тут еще и Кохран ерничает, словно нарывается, чтобы получить одну-две стрелы в коленки.
— Я лично ожидал коня как минимум. Думал, вы до сих пор держите парочку конюшен по всему городу, чтобы с пафосом, с ветерком, — Габриэль пожал плечами и устроился позади водителя, чтобы следить за Кохраном. Он не вызывал доверия у церковника однозначно.
Такси у британцев были рассчитаны только на сухощавых британцев, а вот двое рослых нидерландцев, вскормленных солнцем и дарами Италии явно не могли расположиться с комфортном в желтой машинке. Которая к тому же немного провисла под весом двух закаленных боями тел. Пришлось чуть податься вперед, давая возможность Стефу откинуться на спинку сидения.
Дорога к мэрии оказалась  на удивление короткой и относительно тихой, если не считать попыток завести светскую беседу у водителя. Которого тут же, конечно, оборвал Кохран, сама королевская милость, не иначе. Габриэль вновь фыркнул и закрыл глаза, молясь Богу о том, чтобы ему снизошло ангельское терпение. Это было во благо, конечно же, самого Мерлина, ибо, видит Всевышний, у Вейекина кончалось терпение.
В мэрии, конечно же, тоже никто никуда не спешил. Словно на приеме у какого-то высокопоставленного засранца бывает по другому. Сам Габриэль не был очень уж вспыльчивым в обычной жизни, но теперь положение заставляло его побыстрее закончить с важной болтовней, чтобы вернуться обратно к более жизненно важным делам. Пока мэр соизволит выползти из своего кабинета, или откуда бы то ни было, где-то требовался опытный воин или парочка, которая смогла бы верно составить план дальнейших активных действий. А вместо этого — чай и «музыкальная пауза».
— Вы уж не сочтите за грубость, Говард, но я — воин. И у меня нет времени на реверансы и тысячу извинений за неудобства, а потом вуалировать еще тысячу комплиментов, чтобы добраться до сути дела. Стеф? – Габриэль, так и застыв в напряженной позе у стены, взглянул на своего парабатая, который всегда был более благоразумным в подобных ситуациях.