— People are strange, - на выдохе пропел Габриэль, пробираясь сквозь толпы всяческих тварей, что нахлынули на мирные и тихие доселе улицы Блэкберна. Он уже давненько замечал за собой любовь к напеванию любимых песен, когда полностью уходил с головой в бой. Так что ли легче было воспринимать всю эту ситуацию. Ну из серии «shit happens», но ничего, разгребем.
Например, вот сейчас закончилась передышка, длиною в три месяца. Почему-то сам церковник ожидал подобное от этого города. Его внутренняя чуйка, эдакий радар, работающий не хуже, чем камень истины, говорила, что вот-вот разразится новая буря. И среди всего хаоса, что приключился с Блэкберном, Винтерс был едва ли не самым спокойным. Словно або офо, словно око бури, что оставалось клочком безмятежности.
Где-то позади остался Стефан и он ощущался до поразительного спокойным тоже. Они привычно работали вместе, где-то позади, рядом, впереди были такие же рыцари. Все они были сейчас единой командой, единым организмом, щитом, что защищал мир живых от тех тварей, что прорвались сквозь павшую Завесу. Где-то мелькали и стражи, но основу их отряда составляли все же церковники, что приехали по зову своих коллег в Блэкберн, чтобы помочь расчистить от того, что хлынуло из-за разрыва. Но привычного перешучивания не было, как не было и окриков. Скорее тяжелое дыхание, вскрики, когда твари пересиливали в количестве (или качестве) и нападали одновременно, раня тех, кто не успел или не имел возможности увернуться от когтистых лап и клыкастых пастей.
Сам же Габриэль чувствовал, что вся гамма эмоций, скрытая сейчас под деловитостью и некоторой легкостью, прорвется очень скоро. Дорзы отлично помогали не вникать во всю провальную ситуацию, в которой часть Мортума оказалась, отодвигали мысль на дальний план, чтобы не мешала банально выживать.
— When you’re stranger, - вновь выдохнул слова, отсекая голову кому-то неведомому. Было ли это действенным способом умертвить тех тварей, что спокойненько прошли с Той стороны? Времени на рассуждения было катастрофически мало, все новые и новые твари подпирали. Благо, что поверженный враг (точнее его обезглавленное тело) упало наземь, а его собраться топтались и пытались дорваться до церковника. А это значило, что хотя бы некоторые были выведены из игры.
Тут что-то промелькнуло рядом и толкнуло одного из уставших церковников, что отвлекся. Какой-то юнец, Габриэль силился запомнить их всех, потому что чувствовал хоть какую-то ответственность за жизни и здоровье тех, кто к ним примкнул, но увы-увы. Хлынула яркая кровь, послышался громкий вскрик боли с удивлением. Габ тут же рванулся отбивать его, отгоняя тварей парными клинками, пытаясь хоть как-то отодвинуть замешкавшегося юнца подальше от «линии фронта», там, где мог быть хоть один целитель, в силах которых так нуждался мелкий.
— Тише, сейчас мы тебя подлечим. Отступай, — Винтерс коротко отдал приказ, вглядываясь в то, что дорвалось до одного из Ордена Креста. Что это было? Как с этим бороться? За всю свою жизнь Завеса еще не преподносила таких «чудес». «Вот уж повезло, а» — едко промелькнуло в голове Габриэля, пока раненый скрывался за спинами рыцарей и мастеров.
Казалось бы битва была бесконечной, а силы уходили с каждой минутой в удвоенном количестве. Дыхание начало сбиваться, где-то внутри зарождалось ощущение, что они не смогут долго так, а поддержки ждать неоткуда.
Но тут что-то переломилось, словно хруст тоненькой косточки прозвучал и количество богомерзких тварей начало сокращаться. То ли твари прибывали в другом месте уже, то ли самые отчаянные по Ту сторону закончились, но Габ действительно начал замечать, что запал постепенно сходил на нет. Габриэль оглянулся, отыскав молниеносно своего парабатая, видя, что его состояние было не лучше. Тут же едва не отхватил когтистой лапой по лицу, но вовремя успел прикрыться плечом, отчего сустав, кожу и мышцы обожгло болью. От этого в кровь словно вновь попал адреналин в удвоенной дозе и Вейекин с устрашающим, почти что звериным рыком рванулся добивать остатки тварей, которые шныряли то тут, то там, пытаясь скрыться в улочках, но догоняемые церковниками и стражами, получали свое.
Ту неведому тварь он так и не нашел более, как не пытался вглядеться.